Zx spectrum как школьный компьютер
Владимир Булчукей – школьный учитель, организатор фестиваля FunTop-98 и последний администратор ZXNet, рассказывает о своём опыте использования компьютеров ZXSpectrum и MSX в качестве машин для компьютерных классов в школе и Политехе.
История компьютеризации школы сложилась причудливо для спектрумиста, но вполне закономерно для страны: к периоду, когда в Советском Союзе всерьёз заговорили о “Спектруме” и начали воплощать его из разговоров в конкретные модели, уже была внедрена серьёзная платформа MSX – хоть и построенная на том же процессоре Z80A, но несравненно более мощная по графике. Даже на “голой” MSX машине можно было работать в классе: встроенный Бейсик, встроенная поддержка локальной сети, матричный принтер (это вообще было маленькое чудо).
О дискетах поначалу не заикались (в год выделялось три 720-килобайтных дискеты, а цена одной доходила до 20 советских рублей), но записывать программы на магнитофон можно было даже с любой ученической машины.
За всем этим программным богатством стоял будущий софтверный гигант Microsoft. Когда в школы начали поставляться компьютеры MSX-2, их поддержку немедленно взяли на себя МГУ и другие отечественные научные центры.
К 1988 году под “Ямаху” MSX-2 было написано уже столько всего, что того задела хватило на всю долгую аппаратную жизнь компьютера. Его надёжность оказалась настолько высокой, что последние классы MSX-2 списывали на рубеже двадцать первого века.
А для “Спектрума” 1988 год был только стартом. Его осваивали радиолюбители-самодельщики, им на пятки наступали игроманы, быстро заметившие то огромное количество игр, загружать которые можно было даже с кассеты.
Взрослые люди вспоминали подзабытый английский и учились подстраивать отвёрткой магнитофонную головку воспроизведения.
Ни о каком образовательном применении на таком уровне не могло быть и речи. Я притащил свой “Спектрум” в школу тогда вовсе не ради уроков – как игрушку для группы продлённого дня.
Первую серьёзную программу, хоть как-то имевшую отношение не к играм и использованную в школе, я написал в 1991 году. Программа превращала “Спектрум” с большим телевизором в электронное табло для игры (опять-таки для игры!) “знатоков”, походившей сразу на всё пёстрое множество интеллектуальных поединков, показываемых по телевидению, подсчитывала всякие там средние баллы и поражала всех настоящей бегущей строкой.
Перед “Ямахой” вся эта громоздкая конструкция имела одно неоспоримое преимущество: телевизор с большим экраном. Да и горизонтальную бегущую строку на Спектруме сделать намного проще, чем на
MSX.
На меня продолжали в школе смотреть как на электронщика-самодельщика, и так продолжалось ещё очень много лет. “Лихие девяностые” с их “диким рынком” привнесли всё же одно замеченное лишь посвящёнными явление, разбавившее черноту повседневной действительности: на спектрум-совместимые компьютеры и, главное, на отечественные пятидюймовые дисководы сложилась реальная цена, позволившая обзаводиться компьютерами со 128 килобайтами памяти и дисководом за зарплату, а не за сверхдоходы.
Быстро рос круг начинающих пользователей, центр которого стремительно смещался к детям. Но для школы ZX-поезд уже безвозвратно ушёл.
В 1992-1998 годах для государственной школы приоритетом был вопрос выживания, а не компьютеризации.
Я вообще слабо представляю, как в середине девяностых, без Интернета, без публикаций в прессе могла быть достигнута хоть какая-то известность. 1996 год.
Три года как канула в Лету небольшая фирма, в которой я непродолжительное время подрабатывал “спектрумистом”, хоть это и не профессия.
Незнакомые люди, проявившие до сих пор непонятную мне настойчивость, чтобы стать знакомыми, в числе прочего вывели меня на Политехнический музей, причём буквально так: “Вас там уже ждут!” Оказалось, действительно ждут. В музее работала негосударственная организация, не просто арендовавшая площади, но удачно встроившаяся в музейную иерархию.
В значительной степени именно её усилиями в музее появились зал ретрокомпьютеров, на действующих экспонатах которого можно было и поиграть, и учебный класс (как сейчас бы сказали, кабинет информатики).
Во главе “учебной части” стоял единственный человек – Артур Викторович Александров, молодой специалист, поражавший своей энергией. У него уже был, так сказать, “платежеспособный контингент” лет от девяти и старше, но преподаватель сразу стал смотреть на меня как на товарища, а вовсе не как на конкурента.
Встроенный в ZX Spectrum язык программирования BASIC, загружаемый графический редактор Art Studio, несколько очень неплохих текстовых редакторов… Все они были “замечательны” как образовательные ресурсы: дикая платформенная зависимость, а интересность, если была, позволяла освоить их и самостоятельно. Мечтой Артура Александрова был язык LOGO: если его подружить с дисковым ZX Spectrum – вот она, ещё никем не занятая ниша, в которую можно удачно вторгнуться.
Если кто-то думает, что ЛОГО – это всего лишь черепашка, оставляющая за собой нарисованный след, пусть узнает, что язык содержит великолепное подмножество средств для работы со строками и логикой, что даже интереснее, чем работа с графикой и числами. И доступно даже ребёнку, и не только доступно, но может быть увлекательно, как игра.
Если заставить ЛОГО от Ямахи работать на Daewoo CPC-400, который хоть и тоже MSX-2, но отличается по архитектуре, а оргинальный “кассетный” LOGO – на “Спектруме” с дисководом и TR DOS, можно спокойно набирать класс учащихся, желающие есть. Этой работой и предстояло заняться мне.
Пришлось заново заточить скальпель хакера и несколько дней посвятить программной патологоанатомии. “Мой” LOGO под TR DOS полноценно работает с диском, реализованы все операции записи-загрузки для программ, процедур, данных. LOGO для CPC-400 – слепок с LOGO для Ямахи, просто адаптирован под архитектуру, без серьёзного вмешательства в код.
Погоняв пару занятий черепашку, я предложил пацанам… поболтать с компьютером, как с приятелем. Это как?!
А давайте мы его сами и научим. “Кто мы?” – “Стас, Виталька, Димка”. “Сколько нас?” – “Нас трое”. Ну, и так далее, всё-таки нас было не трое, а намного больше…
Научили и с днём рождения поздравлять, и даже напоминать о нём. В Бейсике-то только командовать можно: “Пойди туда, сделай то”. А тут вопрос-ответ. Да позаковыристей.
Успех говорящей черепашке был гарантирован.
Программирование обработки строковых данных десятилетние мальчишки схватывали на лету. Скажу по секрету, мы то и дело менялись местами с классом Артура Викторовича, работавшим на MSX-2: “их” ЛОГО не только помощнее, но и грамотно русифицирован.
На “Спектруме” мы по большей части только рисовали черепашкой. В качестве методического пособия я использовал книгу Дьяконова с непритязательным названием “Язык программирования ЛОГО”.
В наши дни в общеобразовательных школах используют “Логомиры” на обычных персональных компьютерах, созданы современные научно проработанные методики, выросшие явно не из любительского творчества в Политехе. Но свой пробный шар мы тогда всё же запустили.
Политех не школа, тут двоек не ставят! В результате в набранном мною классе сложилась удивительная атмосфера дружбы и своеобразного равноправия, невозможного в школе, отголосками которых я стараюсь дорожить и поныне.
Сейчас для меня это главный результат той работы… Даже, наверно, не работы, а части жизни. Из той жизни остались лица, имена, стихи.
Не только чёрно-белые плёночные фотоснимки.
Одновременно с учебными занятиями в Политехе занимались и ремонтом “Спектрумов”, и торговлей софтом, литературой. Из юных завсегдатаев игрового зала и компьютерного класса сложилась значительная часть того будущего Сообщества, которое объединилось в сеть ZXNet, а затем продолжилось в Интернете.
Как сделать компьютер? | Building ZX Spectrum 128k clone + Beta Disk Interface + AY-3-8910 (YM2149F)
